 |
 22 мая 2014 Марио БиаджолиВыступление на тему «Пространства и мифы "гаражных инноваций" Силиконовой долины» Марио Биаджоли, профессора истории, философии и права (Ph.D., Беркли), директора Центра исследований науки и инноваций Калифорнийского университета в Дэвисе. организаторы Фонд «Контекст» при поддержке Concept Group Партнер мероприятия: Центр исследований науки и технологий Европейского университета в Санкт-Петербурге. Информационный партнер: Центр развития и поддержки предпринимательства. Услуги хостинга и дата-центра для хранения контента предоставляет компания Oyster Telecom; сервис-партнеры: DataArt, Euromed Group, Shishki Design. Видеосъемка и монтаж – Егор Шмонин; фото – Алексей Гантимуров; перевод – Сергей Полотовский. В мероприятии приняли участие: Наталья Боровикова, кандидат психологических наук, научный руководитель консалтинговой группы Bi to Be; Полина Гусева, кандидат экономических наук, начальник Управления ценных бумаг банка «Российская финансовая корпорация»; Андрей Коржаков, основатель и генеральный директор компании Opex Pro; Владимир Линов, член Градостроительного совета при главном архитекторе Санкт-Петербурга, главный архитектор бюро «Студия-17», почетный архитектор России, доцент СПбГАСУ; Антон Мухин, основатель, учредитель, совладелец управляющей компании «Общепит СПб»; Марина Хаккарайнен, кандидат исторических наук, ассоциированный научный сотрудник Факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге; Борис Юшенков, партнер компании S.A.Ricci и другие. видеозапись лекции текст лекции Марио Биаджоли: Я хочу вам показать рекламу Cadillac, которая хорошо демонстрирует то, что я хочу рассказать вам о гаражах [см. ролик]. В последнее время в литературе, посвященной Кремниевой долине, особое внимание уделяется мифу о гараже. Я расскажу, какое место «гаражи» занимают в популярной литературе о развитии IT-бизнеса, а также о том, насколько успешность заявки на финансирование зависит сегодня от «гаража» (и как используется «гараж» для получения финансирования) [см. презентацию: слайд 2]. «Гараж» – это не просто место, где зарождается предпринимательство, как часто считают люди [слайд 3-4]. Скорее, гараж является символом, объединяющим разные популярные образы предпринимательства, такие как: молодость поколения, порождающего инновационные идеи, а также симбиоз упорного труда и американской находчивости, когда во имя достижения мечты и стремления что-то изменить в этом мире, а также ради обретения свободы путем открытия своего бизнеса, мобилизуются все возможные ресурсы. В 2004 году Кавасаки опубликовал бестселлер «Искусство начала» [слайд 5], в котором предложил стратегии и тактики для начинающих предпринимателей. Резюмируя эту книгу, партнер компании Sequoia Capital Михаил Мориц заметил: «Успешному предпринимателю нужно три вещи: гараж, идея и эта книга» (Sequoia Capital – это одна из ведущих компаний венчурного капитала в Силиконовой долине). Я буду говорить о гаражах из истории Силиконовой долины как о мифе, а также о гаражах как реальных местах [слайд 6]. Недавно был издан путеводитель по Силиконовой долине [слайд 7], и одно из первых мест, которое этот путеводитель рекомендует посетить, – это гараж Hewlett-Packard, который назван там «местом рождения Силиконовой долины». Сейчас этот гараж выглядит так [слайд 8] – а вот так он выглядел 15 лет назад [слайд 9]. Компания Hewlett-Packard восстановила его как будто бы до того состояния, в котором он был в 1930-е годы. Картинка сверху – это то, как гараж выглядит сейчас, а снизу – старая фотография. То есть, компания Hewlett-Packard выкупила тот самый гараж, где господа Хьюлетт и Паккард некогда основали свою компанию. Согласно задумке, цель реставрации состояла в том, чтобы вернуть «гараж» к его первоначальному виду [слайд 10]. Вы видите, что фактически в процессе так называемой реставрации был перестроен весь дом. В частности, нашли даже кусок старых обоев, по мотивам которых были созданы те, что наклеены на стены сегодня.
Эта иллюстрация тоже относится к компании Hewlett-Packard [слайд 11]. Как я уже сказал, путеводитель по Силиконовой долине называет гараж Hewlett-Packard «местом рождения Силиконовой долины». Как видите, «гараж» также внесен в Американский национальный реестр; теперь это историческое место, это государственный парк штата Калифорния. Это значит, что компании Hewlett-Packard удалось убедить Министерство внутренних дел в том, что это, действительно, историческое место – место рождения Силиконовой долины. Теперь фактически не гараж прилегает к дому, а дом является прихожей на пути к гаражу. Согласно путеводителю [слайд 12], «это здание, этот дом – лишь вход в гараж. Изначально мы пытаемся угадать ожидания посетителей и помочь им мысленно перенестись в то время, прежде чем они попадут в гараж». О чем я хочу рассказать сегодня? [слайд 13] О том, что значит создать такой музей как «гараж Hewlett-Packard»; что обнаруживается и что остается невидимым в этом музее; что там происходит. Пьер Нора предложил термин «место памяти» (не в значении «историческое место»). О чем же эта память? Вот фотография гаража [слайд 14]. Сам гараж закрыт для публики. Когда Hewlett-Packard проводит приемы и вечеринки в доме, то в конце вечера могут открыть гараж и пригласить гостей туда. Hewlett-Packard представляет гараж гостям как аутентичный, нетронутый с 1930-х годов. Однако реставратор, участвовавший в восстановительных работах для Hewlett-Packard, пишет совсем другое. Например, эта дрель была куплена на eBay [слайд 18]. Отдаленно она может напоминать ту дрель, которую Хьюлетт и Паккард описывали в своей автобиографии. Здесь также находятся три осциллографа – первый продукт, который предложили Хьюлетт и Паккард, но на полках они тогда, конечно, так не стояли. Здесь также нашлось место семейной фотографии, которой, скорее всего, раньше здесь тоже не было. То есть, это такой липовый «подлинный» гараж. Обратите внимание на эту фотографию [слайд 16]: видите, кто-то снимает гараж на видеокамеру? То есть, мы видим, как создается миф о гараже. Всюду очень простое оборудование: вот масленка, хотя не очень понятно, зачем она им была нужна, ну да ладно… Из зала: Осциллографы смазывать. Марио Биаджоли: Итак, мой тезис в том, что гараж – это «место памяти». Его представляют публике как своего рода музей, но очевидно, что это не музей. Это ссылка на работу историка Министерства внутренних дел, которая выдала этому гаражу музейный сертификат. Она пишет о том, что «гараж» – это не то место, которое представляет развитие технологий, то есть это не лаборатория. Это место, которое представляет предпринимательский дух [слайд 17]. Тут главным было не разработать технологию, а построить бизнес.
Итак, первое: в популярной литературе гаражи часто уподобляются лабораториям. Мой тезис в том, что гараж – это совсем не лаборатория. Гараж – это не то место, где разрабатываются новые технологии и где важное значение имеют сложные приборы. Второе: я считаю, что причина того, что большую часть времени гараж остается закрытым, состоит в том, что там в общем-то не на что смотреть. То есть это такой музей или, по крайней мере, такое «место памяти», которое предназначено для того, чтобы быть сфотографированным снаружи. Hewlett-Packard демонтировал сплошной забор, который не позволял посетителям фотографировать гараж, и заменил его на металлическую решетку, где предусмотрено окошко, через которое можно заглянуть и сфотографировать гараж [слайд 19]. Вот здесь место с окошком, где вы стоите и фотографируете, а здесь табличка, на которой написано, что это частная собственность, ведется видеосъемка, проход запрещен [слайд 20]. То есть, Hewlett-Packard предлагает вам остаться снаружи на тротуаре и снимать гараж, который находится в глубине двора на чужой территории, которая является частной собственностью. На этой фотографии Уильям Хьюлетт и Дэвид Паккард открывают гараж, но вы не видите, что внутри [слайд 21]. Для меня это фотография – идеальная репрезентация роли гаража: он должен быть, в нем совершенно ничего нет, а если вы что-то увидите, то разочаруетесь. Второй знаменитый гараж. Это [слайд 22] – дом родителей Стива Джобса. В городе Лос-Альтос (это прямо за Пало-Альто) этот дом был объявлен историческим памятником, о чем гласит данный документ [слайд 23]. Это выдержки из официального заключения Исторической комиссии, которая выдала сертификат. В частности, там сказано: «Дому 61 год, и он хорошо сохранился, однако его историческая значимость связана не с архитектурной ценностью, а с неким событием и лицом исторической значимости. Это дом детства основателя компании Apple Стива Джобса, здесь была основана компания. Именно здесь были собраны первые 50 или 100 компьютеров». Итак, это не то, место, где Джобс и Возняк изобрели компьютер, – здесь они просто собрали первые 50 экземпляров. Из того же документа [слайд 24] : как было сказано в биографии Стива Джобса, написанной Уолтером Айзексоном, и как свидетельствуют архивы Стэнфордского университета, 50 компьютеров были собраны в этом гараже. Дон Валентайн из компании Sequoia Capital (вспомните первый слайд) и молодой инвестор Майк Марккула пришли на это место, для того чтобы посмотреть, как работает Apple II. То есть, это историческое место, потому что молодые венчурные капиталисты пришли туда посмотреть, как работает компьютер.
Это чек [слайд 25], которым был оплачен первый компьютер. Он выписан Чарльзом Рикеттсом, владельцем первого компьютерного магазина в Пало-Альто. Здесь написано: «Куплено в июле 1976 года у Стива Джобса в гараже его родителей в Лос-Альтос», – это исторический документ. Возможно, это Стив Джобс [слайд 26] – видите, джинсы такие и черная фуфайка Беркли – к этим местам сейчас уже паломничество. Забыл кое-что сказать. Я был в доме Hewlett-Packard и поговорил с соседом (он – индийский инженер по программному обеспечению). Он рассказал мне, что примерно 100 тыс в год приезжают посмотреть на гараж Hewlett-Packard – туристическими группами, на автобусах, в основном китайцы. Соседям это так не понравилось, что они теперь не позволяют автобусам подъезжать к гаражу. То есть, автобусы останавливаются за 6-7 кварталов от гаража, и туристы подходят и по очереди фотографируют гараж. Вернемся к гаражу Apple. На фоне гаража фотографируются [слайд 27]. Это целое направление в фотоискусстве – в интернете очень много таких фотографий [слайды 28-29]. По растительности, по цветам мы можем судить, что люди фотографируются в разное время года, то есть это происходит круглый год. А вот фотография – человек с лэптопом Apple [слайд 30]. Мать Стива Джобса до сих пор живет в этом доме [слайд 31] – ей все это не нравится. Здесь написано: «Частная собственность, вас снимают камеры безопасности, фотографировать можно только с улицы» [слайд 32]. То же самое с гаражом Hewlett-Packard – вы стоите на тротуаре и фотографируете закрытый гараж. Hewlett-Packard производит ремонт в своем гараже, и он становится местом памяти. Они утверждают, что это место рождения не только компании Hewlett-Packard, но и всей Силиконовой долины. Это не нравится разным городкам вокруг Пало-Альто, потому что они считают, что это у них зародилась Силиконовая долина. Важно отметить, что историзацию гаража Apple проводил не Стив Джобс, а мэрия городка Лос-Альтос. И все эти местечки хотят каким-то образом капитализировать память о Силиконовой долине. На парковке у китайского ресторана такая вывеска [слайд 33]: «Это место первого устройства Силиконовой долины и первой кампании по исследованию Силиконовой долины, и эти исследования привели к ее развитию в 1956 году». Еще одна табличка [слайд 34]: здесь Роберт Нойс из Fairchild создал первую интегрированную замкнутую сеть, а на этой табличке – о полупроводниках Шокли. Вы видите, что есть корпоративные гаражи и места проявления местной гордости.
Покажу вам теперь третий гараж – Google [слайд 35]. Он зародился здесь [слайд 36]. Интересно, что Пейдж и Брин работали здесь менее полугода. Джобс и Возняк работали в гараже Стива Джобса меньше года. Хьюлетт и Паккард провели в гараже тоже где-то год. Давайте запомним это, потому что очень важно то, как мало времени они там проводили. Компания Google купила дом – плохое качество снимка, но здесь дверь открыта, вы заходите в гараж [слайд 37]. Гараж уже переделан в туристический центр. Это велосипеды из головного офиса компании Google – они там везде [слайд 38]. По ним можно узнать компанию Google – мы физически в гараже. А это кафедры для выступлений и скамейки для слушателей. Так что компания Google открыла свой гараж, но это уже не гараж. Здесь проводили вечеринку в честь дня рождения Google [слайд 39]. Давайте я резюмирую свои тезисы [слайд 40]. Прежде всего, физические характеристики гаражей. Как я уже говорил, во всех рассмотренных нами случаях гаражи использовались очень короткое время. Гаражи практически всегда пусты, во всяком случае там мало чего есть, даже когда их используют. Если в гаражах сохраняется какая-то подлинность, то они, как правило, закрыты. Если они открываются для широкой публики, то это уже не гаражи. И строго говоря, они в обоих случаях не музеи. Это места, открытые для широкого доступа в том смысле, что они принадлежат корпорациям, но в то же время это частная собственность, потому что гараж – это часть дома. Теперь поговорим о значении гаража. Гараж – это не то место, где что-то произошло, какое-то открытие, но это место, где случилось радикальное преобразование. Когда я говорю о радикальном преобразовании, я имею в виду метаморфозу. Это то место, где маленький частный бизнес превратился в корпорацию. Очень важно, что гаражи пусты, потому что бизнес пошел дальше и выше. И хорошо, что там нечего смотреть. Метафорически – так гусеница превращается в бабочку. То, что люди выезжают из гаража, означает успех. Это значит, что вы уже не в коконе. И это место памяти, но не о событии, а о том, что раньше было по-другому. Надеюсь, я не оскорблю ничьих религиозных чувств – я просто историк. Я считаю, что гараж – это уникальное место памяти [слайд 41]. Это не Мавзолей Ильича, где лежит мумия Ленина. Это как пещера, в которой был похоронен Христос, потому что эта пещера пуста. И как раз то, что там никого нет, означает его божественную природу. Поэтому хорошее место захоронения Христа должно быть пустым. Метафорически пустота гаража – хороший знак, она означает, что появилась корпорация. Вернемся в начало, когда я говорил о разных рассказах о гараже [слайд 42]. Гараж сам по себе – не история, которую рассказывают, но благодаря гаражу можно рассказать разные истории о возникновении корпорации. То есть, это место, благодаря которому можно сказать: «Все, что нужно для успешного бизнеса – это гараж, идея и эта книга, и тогда вы станете прекрасной бабочкой-корпорацией». [аплодисменты] видеозапись дискуссии дискуссия Владимир Линов: Как архитектора меня интересует, знаете ли вы о каких-то исследованиях, которые были бы связаны со средой, в которой происходит открытие? Традиция открытия в таких малоприспособленных неспециальных пространствах, конечно, более обширна (можно вспомнить Эдисона). Марио Биаджоли: Довольно много исследований об архитектуре в науке – изучали архитектуру лабораторий и исследовательских центров. Конечно, много свидетельств о том, что изобретения приходили людям в голову дома, на кораблях, в чистом поле. Мой тезис заключался в том, что гараж – это не лаборатория, в том числе и по своей архитектуре. То, что я говорил о гаражах, в какой-то степени относится к кухням, подвалам. В Америке есть такая новая мода «биология – сделай сам» – наверное, опасная штука. Мелани Фикинс (приглашенный лектор и научный сотрудник, Калифорнийский университет в Беркли; старший научный сотрудник, ЕУСПб): Марио, вами была приведена цитата, что для успешного бизнеса нужен гараж, идея и эта книга, а также была высказана мысль о потребности свободы работы на себя. Но никто не сказал о необходимости нанимать людей, а капитализм связан с эксплуатацией – об этом вы совсем не говорили. Я спрашиваю, потому что у меня отец с 1979 года работает в гараже, и он рад работать в одиночестве. Марио Биаджоли: В той литературе, которую я читал, как только появляются наемные работники, людям приходится выезжать из гаража. Очень хорошо, что у вас отец работает в гараже.
Мелани Фикинс: Мама сказала, как это наемные работники будут проходить в гараж через дом?.. Владимир Линов: Я возвращаюсь к той же теме – к пространству, в котором происходит некоторое изобретение. Существует такое мнение: для того чтобы происходили изобретения и открытия, необходимо, чтобы очень ограниченное число людей, желательно два, находились где-то рядом с тем пространством, где находится много людей. В этом смысле очень подходящее пространство гараж, кухня или подвал, потому что рядом есть пространство дома (и это не случайная пара), а в доме находится большее количество людей, а иногда даже много. По такому принципу было построено здание в Соединенных Штатах – это Институт доктора Солка, который изобрел вакцину от полиомиелита. Архитектор, который проектировал этот институт, сознательно создал большое количество небольших пространств с небольшими лавочками, где могут помещаться два человека. Эти пространства оказались очень продуктивными для контактов небольших компаний ученых, а по сути дела, пар, которые в процессе дискуссии вырабатывали новые идеи. Мне кажется, то, о чем выговорили как о пространстве, соответствует этому мнению, укладывается в эту теорию. Марио Биаджоли: Я согласен. Ситуационно это очень хорошо – быть в пространстве, где люди могут изолировать себя, и в любое время выйти оттуда. Евгения Брандман (начальник отдела, СПбГПУ): Я уже довольно много лет занимаюсь исследованием технологического развития и когда-то, на моей предыдущей работе я имела дело с HP в связи с поставкой сюда компьютеров. Насколько я знаю, Билл Гейтс, Хьюлетт и Паккард не стали делать научную карьеру. Гейтс и его партнер вообще не окончили университет – это довольно типичное явление. Мне кажется, что дело не в гараже, а в том, что собирается ограниченная группа оригинальных людей. Это прослеживается практически во всех инновационных стартапах. В связи с этим у меня довольно неожиданный вопрос. Недавно у нас упал очередной спутник, падают ракеты, падает что угодно; как правило, выстраивается иерархия, степень влияния которой определяет давление. Может быть, наши стартапы давно пора отправить в гаражи и поставить руководить молодых изобретателей?
Марио Биаджоли: Гараж – противоположность корпоративным лабораториям. Гараж определяется от противного – от того, чем он не является. Вам не нужна ученая степень, чтобы работать в гараже. Надеюсь, что молодые ученые поставят ваше начальство на место. Андрей Коржаков: Я выступлю с ремаркой и, может быть, с вопросом. Интересно, насколько Марио знаком с гаражной тематикой в России, потому что гаражи в России имеют иное значение. У нас нет того, что называется «одноэтажной Америкой». Если вы успели заметить, когда двигались по некоторым местам Санкт-Петербурга, у нас гаражи строят огромными конгломератами по несколько сотен. И люди там собираются не для креатива, а для социализации. Конечно, социализация тоже является некоторым источником креатива, просто иногда этот креатив воплощается в несколько других формах. Из того, что я услышал, и по опыту американских товарищей, наверное, нам нужна «одноэтажная Америка», чтобы гаражи стали неким антиподом лабораторий. Сейчас у нас есть массовая лаборатория, в которой есть некоторое уединение, но все время рядом огромный коллектив, который может собраться по одному сигналу и сделать «шашлычок» со всеми вытекающими последствиями. У меня такой вопрос: Марио, как вы считаете, как нам сдвинуться в сторону правильных гаражей? Марио Биаджоли: Должен сказать, что гаражи, о которых я говорил, не типичны для Америки. Они характерны для американской субурбии – пояса дорогой недвижимости вокруг больших городов. То, что вы говорите о петербургских гаражах, наверное, можно сказать и о нью-йоркских. Я не живу в дорогом пригороде и у меня нет гаража. Когда я читал о гаражах Силиконовой долины, мне казалось, что собрались скучающие подростки и решили что-то сделать, потому что дурить им было не с кем. Наверное, им не так сладко и весело, как в ваших гаражах. Оксана Жиронкина: Я понимаю, что гараж – это часть сторителлинга, но для кого: исключительно для туристического бизнеса или все-таки для отрасли, из которой он вырос? Марио Биаджоли: Я могу дать два ответа. Если вы почитаете примеры, которые приводятся в бизнес-школах, там говорят, что очень важно рассказывать истории, если, кроме истории ничего нет. Типичный предприниматель Силиконовой долины – скорее всего, лет 25, у которого никогда не было компании, который еще ничего не сделал, которого никто не знает в этом мире, поэтому, чтобы получить инвестиции, надо хорошо рассказывать истории. И гараж – это символ, образ. Можно прийти к инвестору и сказать: «У меня есть идея, есть гараж, есть приятели». Лет 20 назад такого погнали бы взашей. Теперь, благодаря этому сюжету, все работает. Оксана Жиронкина: Это часть успешного сценария, да? Марио Биаджоли: Да, теперь это целый мифологический сюжет, как я показал на примере рекламы Cadillac. Это теперь не исключение, это правило. Я сказал, что у меня два ответа, но забыл второй.
Антон Мухин: Марио, у меня двойственный вопрос. Вы упомянули о сравнении гаража с пещерой, где был похоронен Христос. Это очень положительный момент в вашей лекции, потому что на самом деле вы, как мне показалось, докопались до истоков того, что история о гараже является аналогом зарождения христианства. Соответственно, это полная сублимация веры для молодого поколения. Поэтому первый вывод, который можно сделать, что очень вредно молиться на гараж. Марио Биаджоли: Это не религия. Антон Мухин: Это тот вывод, который я сделал из вашей лекции. Получается, что это новая, причем фальшивая, религия. Вы говорили, что в гараже ничего нет и быть уже не может, потому что люди, вышедшие из гаража превратились не в креативных и замечательных ученых, не стали учеными, а перекинулись в другой лагерь, то есть нашли-таки инвестора. И эта религия «продай душу», получается, заменяет ту религию, которая говорит, что душу продавать не надо. Вы как историк до этого докопались – браво, большое вам спасибо. Второе – мне как бизнесмену интересно следующее. Действительно ли в Америке эта история может помочь найти инвестора. Ведь что Хьюлетт и Паккард, что Джобс нашли инвестора самостоятельно, не имея никакого мифа о гараже. Таким образом, можно прийти ко второму выводу. Учитывая, что сейчас весь мир превращается в серое облако планктона, то это просто отдушина, чтобы у каждого, приходящего на работу в такую компанию как Apple и Hewlett-Packard, была возможность в свободное время помолиться в гараже на идею, которая не является религией. Внимание, вопрос: правильно ли это? [смех в зале] Марио Биаджоли: Во-первых, о религии. Я рассказал о переходе из гусеницы в бабочку, из человека в бога. В обоих случаях остается пустота – пустой кокон и пустая пещера. В конкретном случае гаража, как это подают Google, Apple, Hewlett-Packard, позволяет группе корпораций сказать: «И мы когда-то были людьми». Раньше Джобс и Возняк, а теперь также крупнейшие корпорации в мире, но это более проблемно. Если посмотреть с другой стороны на переход от индивидуального предпринимателя – он переезжает из гаража в штаб-квартиру корпорации, становится сверхчеловеком. Он не бог, но уже больше, чем просто человек. Религия ли это? Думаю, что для многих людей Силиконовой долины – да. Но я сам – человек не религиозный. Я сейчас не о гаражах, а о религии. Вот что я еще подразумевал, читая вам эту лекцию, но не проговаривал, – это молодость. Это все истории о молодых людях. Правда в том, что венчурный капиталисты не разговаривают с теми, кто старше 30. И теперь пластические хирурги из Сан-Франциско в основном работают не с пожилыми женщинами, а с мужчинами, которым чуть-чуть за 30 и которые хотят выглядеть на 25. Месяц назад об этом вышла статья.
Оксана Жиронкина: Вопросы, комментарии? Почему молчат антропологи?.. У Антона была замечательная аналогия с религией. Если посмотреть на все это с другой стороны – не со стороны тех, кто это использует, а со стороны тех, кто приезжает? У нас в аннотации написано – 50 тыс туристов, вы говорили о 100 тыс в год – что это для них, если туда не пускают и там ничего не видно, а заходишь – смотреть нечего? Что это для них, почему они туда едут? Марио Биаджоли: Если ответить коротко: я не знаю. Но я собираюсь снова отправиться к гаражу Hewlett-Packard и взять интервью у китайского туриста. Силиконовая долина стала символом инноваций. Людям кажется, что они приедут, посмотрят и смогут это воспроизвести в другом месте. Не думаю, что это возможно. Религия, не религия, но есть культ инноваций – все теперь инновационно, поэтому для предпринимателей-туристов это какие-то новые алтари инноваций. Люди фотографируются на фоне гаража Стива Джобса. Оксана Жиронкина: Тогда должны возникать какие-то ритуалы, если это новые алтари… Марио Биаджоли: Жертвоприношение компьютера. Владимир Линов: Хотя я не этнограф, не антрополог, но мне кажется, что эта лекция была построена очень интересно и приводит к размышлениям по поводу того, что такое мифология, и что такое религия. Религия всегда опирается на мифологию. Мифология становится религией только тогда, когда она обрастает какими-то ритуалами. В этом смысле все понятно. Я хочу провести аналогию с некой мифологией, которая возникала, скажем, в советском обществе не естественно, а насаждалась сверху государством. Например, культ Ленина, мемориальные доски, которые до сих пор развешены у нас по городу по разным поводам. Поводы могут быть самыми анекдотичными. Например, я знаю, что одно огромное здание на Невском проспекте было объявлено памятником истории только на основании того, что в архиве в одном из писем революционеров друг другу упоминалось, что в этом здании Ленин ночевал одну ночь. При этом было совершенно не известно, в какой квартире, в каком из трех проходных дворов и т.д., но тем не менее, здание было объявлено памятником истории. Мемориальных досок по разным поводам: здесь был митинг, здесь было собрание, где кто-то присутствовал, – много. Это процессы, в общем, аналогичные. Но процесс, о котором сегодня идет речь, естественный и культурный. И конечно, это всемирный культ, всемирная мифология. Не случайно тут и китайцы. Марио Биаджоли: Я согласен, что это сходные процессы. В Италии много мемориальных досок: «Здесь был Гарибальди», «Гарибальди выпил кофе». И на каждой площади – памятник Гарибальди. В Америке это Вашингтон: «Вашингтон пересек…» Я думал об аналогиях, но с гаражами по-другому. Это не место, через которое проходил известный человек. Это место трансформации, преобразования, как место рождения.
Владимир Линов: Я знаю еще один замечательный пример: мемориальное место в Соединенных Штатах – место, где жил один из отцов-основателей, только я не помню, кто именно, может быть, даже Вашингтон. Дом не сохранился, но сооружен мемориал, в котором контуры дома, выполненные из металлических балок, очерчивают силуэт здания. А самого здания нет, есть воздух, некая территория. Антон Мухин: Вопрос о трансформации. Вы совершенно правильно уже не один раз заострили внимание, что это место превращения гусеницы в бабочку, то есть место трансформации. Вопрос глубже. В чем эта трансформация? Чего мы достигли посредством этой трансформацией? Что вообще произошло с миром посредством этой трансформацией? Я так понимаю, что исследование гаражей имеет смысл только в том случае, если вы пришли не только к выводу, что это место трансформации, что туда ездят китайцы или кто угодно. Мне лично не хватает вывода. Зачем трансформация: чтобы стать очень богатым, чтобы мир превратился в одну гигантскую корпорацию, как уже описано у нескольких писателей-фантастов или, наоборот, чтобы мир корпораций разрушился, а мы вернулись в исходник, стали гусеницей, а бабочка уже не нужна? В чем причина? Марио Биаджоли: Мне гаражи нравятся гораздо больше, чем корпорации. С гусеницей и бабочкой сложнее. Я понимаю, что вы говорите. Я попробовал здесь описать процесс, а не выносить суждения. У меня – компьютер Apple. Но когда я читаю, как они все это производят в Китае, в каких условиях, прихожу в ужас. В этом смысле они остались в гараже. Андрей Коржаков: Мне кажется, что в этом есть не то чтобы лукавство, а корпоративная религия. Обратите внимание, те гаражи, о которых мы с вами говорили, которые больше всего известны, – это IT-компании. Я уверен, что большое число американских компаний стартовали в гаражах, и не только IT-компании. Просто для IT-индустрии они были выбраны в качестве фетиша, который используется с различными целями. Я уверен, что гаражи являлись источником бизнеса во многих случаях. Я пришел сюда послушать вас и уловить некоторые сигналы, ответы на вопросы, которые существуют у нас в стране. В чем у нас тормоз инноваций? Это популярное слово некоторое время тому назад, оно произносится на каждом углу. У меня есть свои объяснения, хотелось услышать и другие, потому что несмотря на огромное количество произнесенных слов, у нас так или иначе инновации не появлялись. Марио Биаджоли: Я бы сказал, что понятие «гараж» родовое, а не видовое (гаражи, кухни, подвалы). Например, нужна розетка, нужна раковина и водопровод. Программировать можно везде. Это и хорошо, и плохо, потому что IT-специалист может встать и уйти. Мы в Европейском университете изучаем диаспору компьютерщиков, потому что высококвалифицированные специалисты в этой области могут уехать куда угодно, заработать в каком-нибудь гараже. У меня нет приятных ответов на ваш вопрос. Довольно часто возникают диаспоры, куда эмигрируют успешные люди, но российский случай экстремальный: три четверти российских компьютерщиков сейчас живут вне России.
Зинаида Васильева (исполнительный директор, Центр исследования науки и технологий ЕУСПб): Я думаю, что отличие от христианской аналогии такое же, как между преобразованием и чудом – это близкие понятия, но не одно и то же. Марио Биаджоли: Я не говорю, что вы видели чудо, но я понимаю вас. Сергей Жевуров (программист, компания Data Art): Исходя из ваших ответов, у меня сложилось такое впечатление, что сама система в Силиконовой долине сломана. Учитывая те шаблоны, по которым венчурные инвесторы готовы отдать свои деньги, такое впечатление, что они не в здравом уме, потому что это очень рискованный бизнес, а они готовы отдать тебе деньги, если у тебя есть три пункта, и абсолютно не анализируют, что ты хочешь производить. В последнее время появилось очень много компаний – LinkedIn, Drop Box – которые также находятся в Силиконовой долине, но, по сути, не производят никаких инноваций, а только увеличивают энтропию. Что вы думаете об этом и какие ваши прогнозы по поводу будущего развития Силиконовой долины? Владимир Линов: И вообще –человечества… Марио Биаджоли: Сначала – описание, потом – о собственной позиции. Венчурный капитал устроен таким образом, что все понимают, что 90% денег будет потрачено зря, но с 10% можно заработать столько, что они окупят все остальное, и так оно и получается. Эта бизнес-модель работает, благодаря всему, что мы знаем о цивилизованном рынке. Для меня как специалиста по истории науки и технологий уровень инноваций, описанных в этих случаях, имеет общие черты. Когда возник Apple, в Пало-Альто уже работал клуб компьютерщиков. Не было бы Apple, нашлись бы другие – персональный компьютер все равно появился бы. А инновация Facebook... Мне сложно в этом видеть инновацию. Миф об инновациях и оценивает «инновативность инноваций». Я с глубочайшим уважением отношусь к людям, которые зарабатывают «железом». Но это люди, которые учатся в институтах и оканчивают их. Это такие старые добрые homo faber – в этом есть инновационность. Сейчас поют осанну технологиям, возникшим в гаражах, но если что-то придумали в гараже, наверное, это что-то не очень сложное. Но если я скажу это какому-нибудь красивому 22-летнему парню из Силиконовой долины, то он рассмеется мне в лицо и скажет: «Старик, ты ничего не понимаешь». И может быть, в доказательство своей правоты укажет на Ferrari. Евгения Брандман: Я тоже как инженер уважаю железо, но не могу себе представить, что будет делать железо, если не будет программы. Это взаимосвязанные вещи.
Марио Биаджоли: Я не хотел обидеть программистов. Я хочу сказать, что в том, что эти ребята сделали, было не так уж много добавленной стоимости. Я очень уважаю открытый код и бесплатное программное обеспечение. А они просто скопировали Unix. Символ свободного сотрудничества и инновации – попросту копия Unix. Но они сделали такой Unix, которым все могли пользоваться. Unix оказал огромное влияние, потому что многие люди смогли работать под ним. Но с технической точки зрения, это копия Unix. Оксана Жиронкина: Вы сравнивали гаражи и лаборатории и говорили, что это разные вещи – в гаражах не возникает серьезных инноваций, а в лабораториях – наоборот. Почему так? Что в лабораториях устроено по-другому? И есть ли такие же места памяти в лабораториях? Марио Биаджоли: Начну со второго вопроса. Я работал в музее истории науки. Проблема в том, что, когда научное оборудование устаревает, его выбрасывают, поэтому артефактов для музеефикации мало. Самые красивые экспонаты, которые вы можете встретить в музее истории науки, как медный телескоп, скорее всего, не использовались. Его сделали в одном экземпляре для принцессы, чтобы она хвасталась перед подругами. А те приборы, с помощью которых совершаются открытия, скорее всего, утрачены. Что характеризует научную лабораторию? Это ограниченный допуск, образовательный ценз, степень, вы должны быть известны. В промышленных лабораториях стоит вопрос безопасности. А в гараже все наоборот. Гараж – наименее безопасная часть дома. Часто открывают дверь гаража и работают, то есть на свежем воздухе. Самый яркий классический пример – это большой адронный коллайдер. На эту лабораторию ушли миллиарды долларов – много компаний и университетов сложились для этого. У научных статей может быть до 2 тыс авторов. Конечно, в основном лаборатории не такие, но по масштабу понятно, как это отличается от гаража. Оксана Жиронкина: Вы сказали об экспонатах. Понятно, что экспонаты могут попасть в музей. Но речь шла о пространствах. Правильно ли я понимаю, что лаборатории – это места, которые не покидают, чтобы стать успешными? То есть, успех прямо там, внутри? Марио Биаджоли: Я знаю лаборатории, но они обычно не пользуются таким уважением, даже если там работал нобелевский лауреат. Если он уходит на пенсию, эту лабораторию могут перестроить, объединить с другой. Оксана Жиронкина: Интересно, казалось бы, в лабораториях очень много ограничений. Получается, что там меньше свободы, но там рождаются инновации. Гараж – это свобода, но превращается только… Марио Биаджоли: Зависит от того, о каких лабораториях мы говорим. Промышленные, корпоративные лаборатории отличаются от университетских лабораторий – это довольно широкий спектр.
Андрей Коржаков: Оксана, можно я отвечу? Здесь все-таки произнесли, что гараж – это больше символ предпринимательства, а не инноваций. А лаборатория – это, можно сказать, символ инноваций. Это разные вещи, символизирующие разные направления. В том и есть разница. Владимир Линов: Есть разница между открытием и изобретением. Антон Мухин: Каким образом чужое изобретение превратить в рыночный продукт? Речь идет о развитии капитализма в его последней фазе, как хорошо описал Маркс. Владимир Линов: Когда он загнивает. Антон Мухин: Да, он загнивает. Я, к сожалению, – не экономист (пытаюсь им стать), но насколько я знаю, у Маркса написано: олигархический капитализм или капитализм гигантских корпораций. Мы дошли до этой точки развития, то есть мы не знаем, какой общественный строй будет дальше. Чем интересна идея с гаражом? Тем, что следующий шаг – он вышел из гаража и стал бабочкой – а на самом деле надо обратно вползать в гаражи. Андрей Коржаков: То есть, как минимум, мы знаем уже начальную точку?
Антон Мухин: Нам – в нее или в корпорацию, где ты станешь на самом деле не бабочкой, а чем-то другим, куском чего-то гигантского. Я так понимаю, что по окончании лекции должен быть такой призыв: «Все обратно в гаражи!» Дело даже не в самом предпринимательстве как в продукте: Apple создал в гараже продукт, который стал продуктом массового потребления, кто-то изобрел часы или что-то в свое время. Молодой человек, мне кажется, правильно сказал – пар, производимый в гигантском количестве, уже ни к чему не приводит. Сейчас, как я понимаю, вы как историк ощущаете этот перелом – пора обратно в гаражи. В «Контексте» были уже лекторы, которые говорили, что сейчас продукт, который мы покупаем, не равен его рыночной стоимости, настала власть брендов и корпораций. И все это фейк точно так же, как пустой гараж, в котором никого не было, и ничего не создавалось. Это же чистый фейк, это абсолютный фейк. Если пещера, из которой вознесся Иисус, – это чистый нефейк, то здесь, наоборот, абсолютный фейк. И мы дошли до нуля. Я так понимаю, что это основная идея. Очень интересно обсуждать, что же будет дальше – как мы будем заползать в гаражи, кем мы будем становиться в обратную сторону, из бабочек – гусеницами. Есть замечательная сказка о гадком утенке. Сейчас эта сказка исказилась в обратную сторону на 100%. Утенок, который был гадким, должен был жить в социуме, то есть в корпорации, но он стал белым лебедем и улетел. А люди, вышедшие из гаража, которые в гараже были абсолютно свободными, стали абсолютно несвободными. Бедный Джобс даже умер в расцвете сил, надорвался. А сидел бы гараже, может, и жил бы до 80-100 лет и придумал бы что-то интересное, учитывая то, что он, как я понимаю, был достаточно одаренным человеком. Борис Юшенков: Джобс умер от рака не потому, что руководил компанией, а потому что пользовался буддистскими практиками и обратился к врачам на шесть месяцев позже. Читайте литературу. Антон Мухин: Рак – это практически единственная неизлечимая болезнь, которая является одним из наказаний в обществе… Он ведь умер – это же факт. А мог бы, возможно, жить долго, если бы сидел в гараже. Оксана Жиронкина: Отвлеклись немножечко. Мне кажется, есть противоречия в том, что вы говорите. Либо нужно вернуться в гаражи, да?.. Антон Мухин: Я не знаю, давайте обсудим. Оксана Жиронкина: Либо это был не фейк, и эта была обязательная часть имиджа креативного класса. Я думаю, у Марио есть комментарий… Марио Биаджоли: Я закончу личной историей. Один мой дедушка был итальянским коммунистом, а другой – итальянским фашистом. Представляете, как они собирались на Рождество. Я стал изучать science & technology, потому что я не хотел заниматься бизнесом, хотел заниматься чем-то творческим. Меня всегда потрясает обсуждение инноваций – это какое-то сумасшествие. Я не вижу признаков кризиса капитализма. Венчурные капиталисты очень много зарабатывают и вкладывают деньги в Силиконовую долину. Коммунистическая часть меня из прошлого хотела бы увидеть признаки кризиса, но я не вижу.
Борис Юшенков: Я понимаю, что все устали, но я вступлю в полемику. Признаки кризиса видны как раз на примере Силиконовой долины и того, что вы называете инновациями. Почитайте любой «Диджитал ньюс». 90% новостей – об умных часах, которые не являются совершенно никакой инновацией. Что происходит? В Силиконовой долине выращен некий питательный бульон, в котором растут микробы (давайте называть их своими именами). Эти микробы активно подпитываются венчурными капиталистами. И тот микроб, который произведет наиболее мерзкий продукт, который можно будет «втюхать», простите мой французский, богатому американскому обществу, тот выуживается венчурными капиталистами, раскручивается, и не имея никакой полезности, никакой добавленной стоимости для человечества, становится источником будущих прибылей. Происходит ровно это. Вы очень хорошо говорили, что Unix – это свободное программное обеспечение, а Джобс его украл. Кстати, Джобс говорил что умные копируют, а гении воруют. Это его фраза, ему ее приписывают. То, что сделано в гаражах, – это некий кривой, тупиковый этап развития человечества, который очень скоро кончится. А настоящий пинок человечеству дают люди, которые изобретают квантовый компьютер, графен, которые открывают теорию струн. Но это в гаражах не делается, простите. Когда люди поймут, что все то, что изобретается в гаражах, – это мусор, тогда нам всем станет намного проще. Марина Хаккарайнен: Я понимаю, что все уже устали, но я хочу вернуться к истокам. До определенного момента я понимала, о чем идет речь. Теперь я перестала понимать. Хочу задать вопрос вам. Что, по-вашему, является инновацией? Это же можно очень по-разному понимать. Как вам кажется, это для чего? Это обслуживает прогресс человечества? Это чье-то конкурентное преимущество? Что это по-вашему? Марио Биаджоли: Есть инновация, а есть превосходство, высокая степень чего-то, мастерство. Я думаю о них одновременно, чтобы определить и то, и другое. Очень часто управляющие компаний говорили о том, что все должно быть «на отлично». Они говорили не о качестве. «На отлично» – это значит, что вы – мастер своего дела. Можно определить по каким-то параметрам, хорош или плох профессор, но это сложно. Хорош или плох – это вопрос о смысле суждения. В науке и технологиях, особенно в технологиях люди говорят о прогрессе. Мы говорим об инновациях. Инновации – это не прогресс, потому что прогресс – это когда мы что-то делаем лучше и лучше. Инновация значит, что мы делаем что-то новое. Мы не говорим, что по-новому – это хорошо. Новое – это новое. Инновация воздает хвалы новому, потому что подразумевается, что новое – это хорошее. Но так никто не говорит. В прогрессе надо принимать направление. А у инновации нет направления. Это просто новое. Марина Хаккарайнен: Например, Стивен Гудеман говорит об инновации, приводя пример с женщиной, которая делает ангелов в своей мастерской для рынка. Каждый день она прибавляет что-то новое. Соседи копируют на следующий день, она опять прибавляет что-то новое, они опять копируют, она опять прибавляет… Таким образом они куда двигаются? Вперед? Назад? Не знаю. Для вас это совершенно не инновация? Марио Биаджоли: Я думаю, что многие люди назвали бы это инновацией. Марина Хаккарайнен: Но вы – нет? Марио Биаджоли: Я – историк. Оксана Жиронкина: Я так понимаю, действительно, все устали. Если те, кто еще не задавал вопросы, не хотят что-то прояснить, тогда мы продолжим в кулуарах. Предварительно я дам заключительное слово Марио. Марио Биаджоли: Спасибо. Приятно выступать там, где задают столько вопросов. В Америке не так. Спасибо. [аплодисменты] похожие события
|
||
